2)иул.БольшиеКаменщикиихобогнал

Дело М 5-Д02-161 2002 г

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе председательствующего - Галиуллина З.Ф.

судей - Ламинцевой С.А. и Ахметова Р.Ф.

рассмотрела в судебном заседании от 5 июня 2002 года дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ на приговор Таганского межмуниципалыюго суда г. Москвы от 19 мая 2000 года, по которому КАЛАШОВ Захар Киязевич, 20 марта 1953 года рождения, средним образованием, имеющий на иждивении ребенка рождения, неработающий, несудимый, - со 1985 года осужден по м.1 ст. 228 УК РФ на 1 год 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима, он же по п. «в» ч.З ст. 228 УК РФ оправдан.

Постановлением Таганского межмуниципального суда г. Москвы от 29 мая 2000 года на основании пЛ постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» от 26 мая 2000 года Калашов от отбытия наказания освобожден, а постановлением Черемушкинского межмуниципального суда г. Москвы от 18 июля 2001 года с него снята судимость досрочно.

Постановлением президиума Московского городского суда от 14 марта 2002 года протест заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации оставлен без удовлетворения, а состоявшиеся судебные решения без изменения.

Заслушав доклад судьи Ламинцевой С.А., заключение прокурора Морозовой Л.М., поддержавшей протест, объяснения адвоката Гофштейна A.M., полагавшего, что протест подлежит удовлетворению, судебная коллегия 

установила:

согласно приговору Калашов признан виновным в незаконном приобретении и хранении без цели сбыта наркотического средства в крупном размере, а именно: до 16 апреля 1999 года при неустановленных обстоятельствах без цели сбыта он незаконно приобрел наркотическое средство - гашиш, весом не менее 33,5 г, и незаконно хранил при себе вплоть до задержания работниками милиции, которое имело место 16 апреля 1999 года, примерно в 18 часов 40 минут, по адресу: г. Москва, 3-й Крутицкий пер., владение 2, где данное наркотическое средство у него было обнаружено и изъято.

В протесте заместителя Председателя Верховного Суда Р Ф ставится вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений и прекращении дела производством за отсутствием в действиях Калашова состава преступления.

Проверив материалы дела, обсудив доводы протеста, судебная коллегия находит его подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, 16 апреля 1999 года Калашов в г.Москве от казино «Кристалл» ехал в качестве пассажира в автомашине «Мерседес-Беиц» в сопровождении личной охраны, которая находилась также в двигавшихся впереди и сзади автомашинах «Джип-Гранд-Чероки».

В районе пересечения проезжей части 3-его Крутицкого переулка (напротив строения - владения № 2) и ул. Большие Каменщики их обогнал спецавтомобиль, перегородил дорогу и инспекторы дорожно-патрульной службы потребовали у водителей документы. Затем к указанному месту подъехали сотрудники специального отряда быстрого реагирования (СОБР) ЦРУБОП М В Д РФ и оперативные работники 5 отдела ЦРУБОП при Г У Б О П М В Д РФ.

Калашов, его охрана и водители сотрудниками СОБР были вне машин зафиксированы на местности, после чего работники 5 отдела Ц Р У Б О П провели личный обыск Калашова, изъяли сверток из газеты с гранулированным веществом и всех доставили в отделение милиции. В тот же день следователь следственного отдела 5 Р У В Д Ц А О г. Москвы возбудил уголовное дело.

Калашов, не признавая себя виновным, показал, что после того, как машину остановили работники ГИБДД, минут через 7 - 1 0 подъехали сотрудники СОБР. Они подбежали, он открыл дверцу салона и его вытащили наружу, уложили на землю, одели наручники. Через некоторое время почувствовал, как что-то «подсовывают в карман. Сверток первый раз выпал, его положили опять». Чтобы как-то противодействовать, он кричал: «Люди, смотрите, что делают, подкидывают наркотики». Ему на голову натянули куртку. Лежал 30-40 минут. Вокруг- стояли люди. Потом подняли и из кармана брюк изъяли этот сверток. Он сразу заявил, что сверток ему не принадлежит, что его «подсунули». Считает, что «наркотик подкинул» кто-то из оперативных сотрудников 5 отдела ЦРУ БОН. Он лично наркотические средства не употребляет (л.д. 326-327, 348-349, 375376).

В основу приговора суд положил показания свидетелей Шаишмелашвили, Осокипа, Кима, Коваленко, Тикунова, Чистяковой, а также иные доказательства, которые подтверждают факт изъятия из брюк Калашова свертка с гашишем, общим весом 33,5 г.

Что же касается доводов Калашова о «подкидывании» наркотического средства, то суд указал в приговоре, что они «объективно опровергаются результатом анализа фактических обстоятельств, установленных судом».

Однако -такой вывод суда не соответствует материалам дела.

Из дела, напротив, усматривается, невиновности подтверждаются:

что доводы Калашова о показаниями сопровождавших его в качестве охраны свидетелей Звонцова, Люлина, Чембулатова, которые слышали крики Калашова:

«Люди, смотрите, пихают» и видели, как ему в карман брюк положили какой-то сверток;

свидетелей - охранника Баранова и водителя автомашины «Мерседес» Шуева, слышавших крики Калашова: «Больно, больно», а потом: «Люди, смотрите, пихают, пихают» (л.д. 334-335, 335-336);

показаниями свидетелей, случайно оказавшихся на месте происшествия и наблюдавших фактически весь процесс задержания осужденного, - Тушева и Чистяковой, иными материалами дела.

Показания этих свидетелей не получили всесторонней оценки в приговоре.

Так, суд оценил как недостоверные показания Звонцова потому, что тот не мог наблюдать происходивших вокруг Калашова событий «поскольку ... был зафиксирован сотрудниками СОБР в положении, при котором его корпус был прижат к капоту автомашины, а голова повернута в сторону, противоположную от места нахождения Калашова».

Делая такой вывод, суд проигнорировал то обстоятельство, что но показаниям Звонцова провокацию в отношении Калашова он видел не тогда, когда его подвели к машине, а раньше, когда еще лежал на земле (л.д. 338-340).

В отношении Люлииа и Чембулатова в приговоре указано, что их показаний недостоверны, «поскольку имеют внутренние противоречия, как относительно местонахождения самих свидетелей, так и местонахождения сотрудников милиции, находящихся непосредственно возле Калашова».

Больше никаких оснований не приведено. Что конкретно имел в виду суд, давая такую оценку, ясности нет.

При изложенных обстоятельствах показания Люлииа и Чембулатова, подтверждающие доводы осужденного, не могут быть признаны опороченными (л.д. 345-346, 347-348).

В отношении же показаний Шуева и Баранова суд сделал вывод, что, хотя эти свидетели и слышали крики Калашова о подкладывании свертка, но «не видели, был ли подброс», в связи с чем доводы осужденного эти свидетели не подтверждают.

Без надлежащего обоснования суд признал недостоверными показания впервые допрошенного по существу дела в судебном заседании 9 декабря 1999 года Тушева, который утверждал, что видел, как лежавшему на земле Калашову «человек в штатском» положил в карман брюк газетный сверток (л.д. 411-413, 422).

Суд признал эти показания свидетеля недостоверными только потому, что по объяснению Тушева провокацию в отношении Калашова он наблюдал с расстояния 2-3 метров, а по показаниям свидетелей сотрудников СОБР Кундасева, Букина, Рогова, Шустрова, Богаутдинова, Горбачева посторонние лица ближе чем на 5-8 метров до задержанных не допускались. Суд так и отметил в приговоре: «То расстояние, которое было от Тушева до Калашова, значительно меньше, чем диаметр оцепления».

Такой вывод суда не исключает нахождение свидетеля на месте происшествия и не опровергает его показаний.

Более того, опровергая показания Тушева ссылкой на показания шести свидетелей - сотрудников милиции, суд не раскрыл их содержания, а из этих показаний усматривается, что названные свидетели на месте происшествия непосредственно с Калашовым в контакт не входили, кто рядом с ним находился, не знают, каждый выполнял иные поставленные задачи.

В то же время усматривается, что органы предварительною следствия и суд не дали какой-либо оценки возможной заинтересованности свидетелей - сотрудников милиции в обосновании законности проведенной ими «операции», хотя, как видно из показаний, например, начальника оперативного отделения СХЗБР Купдасова, в п о м имелась необходимость.

Так, в судебном заседании он свидетельствовал о том, что все действия в отношении Калашова были тщательно спланированы: за полчаса до «операции» поставили задачу задержать «криминальный элемент». «По рации сказали, что перехватчик остановит кортеж». К месту проведения операции подъехали на двух машинах, когда сотрудники ГИБДД тех уже остановили, одновременно приехали и оперативники сотрудники 5 отдела ЦРУБОП (л.д. 435-436).

Не признавая преднамеренность своих действий, инспекторы ГИБДД Долгих и Ларин в суде показали, что остановили машины якобы из-за нарушения правил дорожного движения (л.д. 407-409).

В своем рапорте оперуполномоченный Ц Р У Б О П Ким начальнику отделения милиции сообщил о задержании Калашова «по оперативной информации» (л.д. 2).

Оценивая показания свидетеля Чистяковой, данные ею при повторном допросе в суде (л.д. 420-422), суд сделал вывод, что «признает более соответствующими истине показания Чистяковой, данные на предварительном следствии и первоначально в суде», когда она свидетельствовала лишь об обстоятельствах изъятия у Калашова свертка и не говорила о подкладывании ему этого свертка сотрудником милиции (л.д. 83-85, 327-329).

Необходимость повторного допроса Чистяковой вытекала из показаний Тушева, который в судебном заседании 9 декабря 1999 года сообщил об осведомленности Чистяковой относительно подкладывания свертка Калашову, о чем узнал при обсуждении этих обстоятельств по месту их работы в кафе.

В ходе допроса в суде 27 декабря 1999 года Чистякова рассказала, что, когда Калашова вытащили из машины, около него «началась возня».

Он водил по брюкам руками, не давая засунуть газетный сверток. Пму надели наручники, а на голову натянули куртку. В этот момент в карман брюк «засунули наркотик». Затем позвали Тикунова и попросили их быть понятыми. «За происходящим наблюдала с 1-2 метров... запихивал наркотик человек в штатском». Она пояснила, что несколько раз ей «звонили и угрожали сотрудники РУОП, оказывали психологическое давление, говорили, что лучше с ними не ссориться». Она же пояснила суду, что на прошлом заседании все рассказала бы суду, если бы «в зале не присутствовали сотрудники РУОП». На предварительном следствии хотела все рассказать, но на следующий день после допроса «приехал Ким и сказал, чтобы я все забыла» (л.д. 420-422).

Последние показания Чистяковой суд признал недостоверными по несущественным и спорным основаниям.

Так, суд посчитал несостоятельной ее ссылку па боязнь сотрудников милиции ввиду того, что на первом допросе она в их присутствии все же заявила об угрозах Кима.

Действительно, из протокола судебного заседания усматривается, что 5 октября 1999 года в суд явились оперуполномоченные Ким, Шаишмелашвили, иные свидетели, и Чистякова говорила о том, что после допроса следователем на работу к ней приехал сотрудник милиции (Ким) и предложил, чтобы «лучше все забыла», говорила - «ничего не помню» (л.д. 327-329).

В судебном заседании Ким подтвердил одну встречу со свидетелем (л.д. 334).

Уже в первом судебном заседании Чистякова показывала:

«Следователю говорила, что допускаю возможность, что наркотики подкинули», слышала слова Калашова: «Не надо мне это запихивать», «Зачем мне такую пакость сделали?» (л.д. 328).

Это обстоятельство не получило оценки в приговоре.

Таким фактором, показал в суде врач, могли быть как нахождение Калашова в стрессовом состоянии, так и наличие у него врожденных или приобретенных неврологических расстройств (л.д. 409-410).

Помимо допроса врача суд исследовал заключение эксперта криминалистического бюро ГУВД г. Москвы, из которого следует, что на изъятых у Калашова после задержания объектах: срезах с п о п е й рук, смывах с рук, кусках ткани, вырезанной с карманов брюк, следы наркотического средства не обнаружены (л.д. 52, 59-61, 539).

Все свидетели из числа лиц, сопровождавших Калашова, дали показании, что он ие употреблял наркотические средства, и сам Калашов отрицал их употребление вообще.

При полном отсутствии в деле данных о возможном употреблении Калашовым наркотических средств суд сделал вывод о нахождении его при задержании в одурманенном состоянии вследствие употребления наркотического средства.

Так, в приговоре указано: «К показаниям Ларина о том, что состояние одурманивания могло быть обусловлено просто нервным напряжением (без применения наркотических средств), суд относится критически, считая их недостоверными, так как в этом случае термин «одурманивание» неприменим», Калашов приобрел гашиш для личного употребления, о чем свидетельствует «тот факт, что был задержан в состоянии одурманивания».

Такую оценку нельзя признать всесторонней.

Допущенные судом нарушения требований ст.ст. 20, 70, 71 УПК РСФСР, предусматривающие необходимость всестороннего, полного, объективного исследования обстоятельств дела повлекли вынесение в отношении Калашова незаконного и необоснованного приговора.

Президиум Московского городского суда, оставляя приговор без изменения, оставил без внимания допущенные судом первой инстанции существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

Совокупность доказательств, не опровергающих заявление Калашова о его невиновности, дает основание для отмены состоявшихся судебных решений и прекращения дела производством за недоказанностью участия Калашова в совершении преступления.

Для направления дела на дополнительное расследование или новое рассмотрение оснований не имеется, так как возможности получения новых доказательств исчерпаны.

Как видно из дела, исследуемые события проистекали более трех лет назад; основные участники их, сотрудники милиции, в суде показывали о запамятовании прошлых событий, а имеющиеся в деле их показаний не опровергают доводы Калашова об обнаружении у него «подброшенного» наркотического средства;

по сообщению заместителя начальника Центрального регионального управления по борьбе с организованной преступностью при ГУБОП МВД России, «проведенными мероприятиями» не установлена очевидцы задержания Калашова (л.д.

258), а выявленный частным детективом и допрошенный в суде свидетель Гушев подтвердил достоверность показаний осужденного (л.д. 366-371);

согласно заключению специалиста Зотова Л.Б. приобщенная к делу кассета с видеозаписью задержания Калашова имеет 13-14 прерываний, которые могли возникнуть как в результате прерывания съемок, так и монтажа видеозаписи с изъятием отдельных фрагментов с продолжительностью съемки 12 минут (л.д. 352-353). Исследование правомерности действий сотрудников милиции при изложенных выше обстоятельствах не имеет значения для вывода о невиновности Калашова.

С учетом изложенного, на основании ст.ст. 342, 343, 344, 345 УПК РСФСР состоявшиеся судебные решения в отношении Калашова подлежат отмене, а дело - прекращению за недоказанностью участия Калашова в совершении преступления.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 339 У П К РСФСР, судебная коллегия

определила:

приговор Таганского межмуниципального суда г. Москвы от 19 мая 2000 года, постановление Таганского межмуниципального суда г. Москвы от 29 мая 2000 года, постановление Черемушкинского межмуниципального суда г. Москвы от 18 июля 2001 года и постановление президиума Московского городского суда от 14 марта 2002 года в отношении Калашова прекратить за Захара Князевича недоказанностью отменить его и дело участия в производством совершении преступления.

Председательствующий - Галиуллин З.Ф.

Судьи - Ламинцева С.А. и Ахметов Р.Ф.

Верно: судья Верховного Суда РФ Копии определения направлены:

1. В Московский городской суд.

2. В Прокуратуру РФ.

3. Дело отправлено <1 07.06 пе С.А.Ламинцева